Публикации

В.Б. Махаев, кандидат искусствоведения, заведующий НИО

Утром 14 октября 2024 года все мы были потрясены ошеломляющим известием: скоропостижно умер Анатолий Кияйкин. В 8:00, посадив студентов рисовать в учебной мастерской, почувствовав недомогание, он вышел в соседний кабинет…

Такие яркие личности могли появиться только в эпоху горбачевской перестройки. Это поколение пришло в отечественную культуру на рубеже 1980-1990-х годов, его окрылили кардинальные политические перемены, перспективы творческой свободы, духовного раскрепощения. Советский вуз дал этому поколению отличное образование, воспитание требовало занять активную гражданскую позицию, а чтение классической русской литературы обязывало искать и добиваться правды. Этой правды они не находили в официальной истории, многократно переписанной в угоду омертвевшим идеологическим догмам. Позднесоветские интеллигенты были переполнены энергией стыда за очерненное, оболганное большевиками дореволюционное прошлое. Их разбуженная совесть требовала восстановить разорванную связь времен. И они эту благородную задачу с честью выполнили. Они не были приспособленцами, приобретателями благ, хотя высокие звания они заслуженно получили. Главным в их жизни было служение высокой миссии, и для этого не требовалось уезжать в столицу. Жизненный путь некоторых из них, может быть, наиболее талантливых, закончился очень рано. Историки Валерий Юрченков, Сергей Бахмустов, Николай Васильев, художники Андрей Алешкин, Анатолий Кияйкин…

Я познакомился с Анатолием Кияйкиным 1 сентября 2005 года, когда он пришел на кафедру архитектурного проектирования и дизайна (спустя год он перешел на кафедру искусства интерьера). Я увидел очень красивого человека (таким он оставался до конца своих дней – стройным, подтянутым, моложавым), слегка неуверенным, ибо ему предстояло преподавать в крупном университете. Вскоре он подарил мне свою только что вышедшую книгу о путешествии по следам патриарха Никона. Перелистав ее, я понял, что передо мной образованный, начитанный, умный человек, знающий историю, умеющий беглыми штрихами зафиксировать с натуры облик древнего собора или монастыря. Вот, кто должен учить рисунку будущих архитекторов! На очередной коллективной выставке я увидел его полотна, чарующие женские портреты – Анатолий Кияйкин предстал перед нами в своей главной ипостаси как мастер живописи, большой художник. К концу семестра, пообщавшись неформально (а сотрудником он был немногословным, вел практику), я понял, что наш новый преподаватель – очень скромный, отзывчивый, порядочный человек. В наше время такое сочетание – умный, талантливый и порядочный – стало, увы, большой редкостью. 

В мае 2025 года мне довелось разбирать библиотеку Анатолия Кияйкина. Для советского интеллигента иметь домашнюю библиотеку считалось делом разумеющимся, а у каждого «творческого работника» библиотека собиралась огромная. Книги тщательно подбирались, у букинистов изыскивались редкости, книга была «лучшим подарком». Но когда хозяин библиотеки уходил из жизни, судьба книг оказывалась очень печальной…

В его детстве книг было немного: крестьянская семья, только что переехавшая в заводской город не имела привычки читать. Этот дефицит Анатолий Кияйкин восполнил в юности, читая художественные журналы, собирая книги о художниках. А с конца 1990-х годов у него стали появляться яркие буклеты и объемистые альбомы с репродукциями его собственных произведений. Сегодня таких публикаций насчитывается несколько десятков.

Научная часть библиотеки Анатолия Кияйкина поражает широтой интересов художника-исследователя. История России и Мордовии, этнография мордвы и других финно-угорских народов, история древних тюрков, славянская и скандинавская мифология, народное декоративно-прикладное искусство, история народного костюма, многотомная археология России, древнерусские города, история православных монастырей, тома древнерусских летописей, история Русской православной церкви, Александр Невский, патриарх Никон, сочинения Н. М. Карамзина, А. Н. Афанасьева, Л. Н. Гумилева. Многие книги на историческую тематику испещрены карандашными пометками: художник тщательно готовился к работе над тематическими картинами. На географических атласах России художник отмечал извилистые маршруты своих путешествий.    

Древнеримская история и философия, индуизм, древние цивилизации и культуры мира, история древнего оружия и воинского облачения. Эти книги также имеют многочисленные отметки художника. Лютеранская церковь, переводы Библии на мордовский язык, история Финляндии в XX веке, достопримечательности Венгрии, Польши, Франции, Австрии. Художник много путешествовал, углублялся в культуру зарубежных стран.   

Русская и мировая живопись и графика, биографии художников, новейшее изобразительное искусство России, каталоги российских и зарубежных художественных выставок. Сотни журналов по изобразительному и декоративному искусству.               

В мастерской художника на улице Федосеенко стоял стол, заваленный громадными стопками раскрытых книг, словарей, ксерокопиями научных статей, репродукциями на исторические темы. Художник каждодневно погружался в образы истории, национальной культуры, биографии легендарных персонажей.        

Князь Александр Невский имеет разработанную иконографию – как в иконописи, так и в соцреализме. В образе князя Анатолий Кияйкин запечатлел великий героический миф, запечатлел блестяще, создав многофигурную, но емкую эмблему, своего рода монументальную икону. Но миф святого благоверного князя уже существовал, в 1940-е годы он вырос до объединяющего национального символа.

Патриарх Никон в советское время оставался второстепенным историческим персонажем, браться за него художнику было делом рискованным: историки не определили его символическое место в пантеоне государственной славы. Хотя художники-реалисты его образ наметили. Поэтому Анатолий Кияйкин потратил немало усилий на историческую разработку образа, почувствовав себя первооткрывателем. И не довел задуманную громадную работу до конца.

Таким же первооткрывателем он хотел стать, увлекшись историей битвы при Легнице. Перед поездкой в Польшу, в мастерской с жаром (обычно ему несвойственным) он мне рассказывал подробности легендарного сражения. И обиделся, когда я опередил его своей статьей об участии мордвы в европейской битве, напечатанной в местной газетенке. Вернулся из Легницы он пораженный: о битве там написаны целые тома.        

Мы не догадывались, что в личной жизни он пережил немало драм. Сильные чувства он прятал внутри, пытался вытеснить их холодным рассудком. Потому что как художник он не допускал мелочного копания в своей душе: искусство, по его мнению, должно передавать самые высокие помыслы и чувства. Он любовался и гордился своими родственниками, односельчанами, людьми совсем не знатными. Он чувствовал и умел передать волнующую женскую красоту. Его религиозность не была показной, чем частенько грешат неофиты, она была внутренней потребностью. Его взгляды на искусство не были узкими, приверженец реализма, он считал, что искусство может быть самым разным. Но профессионализма и чувства собственного достоинства он никогда не ронял. 

Как каждый вузовский преподаватель, Анатолий Кияйкин с глубоким отвращением относился к составлению планов и программ. Но к своему творчеству он относился педантично. С непостижимой тщательностью он собирал творческий архив, оцифровал все живописные и графические работы, этюды и эскизы (начиная с работ, выполненных в детской художественной школе), распределив все работы хронологически. Он написал подробнейшую творческую автобиографию и собрал все публикации о себе (к октябрю 2024 года набралось 223 печатных и 79 электронных публикаций). Он готовился к изданию большого авторского альбома, составлял список наиболее достойных работ, прикидывал формат книги. Но при жизни он ее не увидел…  

В настоящее время в МРМИИ им. С. Д. Эрьзи ведется работа по созданию альбома-монографии, посвященной творчеству Анатолия Кияйкина. В книге будут собраны статьи ведущих искусствоведов республики: доктора философских наук О. Г. Беломоевой, кандидата философских наук Н. Ю. Лысовой, кандидата искусствоведения В. Б. Махаева, членкора Российской академии художеств Е. В. Голышенковой.  Также публикуются воспоминания матери художника М. П. Кияйкиной, его коллег (Н. В. Черушова, И. И. Черапкин, В. Б. Махаев), его учеников (Е. В. Ширчков, А. В. Пивень, О. А. Ботина). Воспоминания будут иллюстрироваться фотографиями из личного архива художника. В альбомной части книги будет представлена живопись и графика, альбом завершится автобиографией, написанной в 2024 году.