«Эсер-максималист»

В газетных статьях 1937 года, посвящённых первому съезду Союза художников Мордовии, помимо «врага народа» Детцова, упоминается и его «укрыватель» художник Березин. В сборнике документов «Культурное строительство в Мордовской АССР» раздел «Изобразительное искусство» начинается с письма художника В. Березина в редакцию газеты «Красная Мордовия» об организации в Мордовской автономной области художественной студии-мастерской. (1) Анализ его произведений мы находим и в книге Е.М. Костиной «Изобразительное искусство Мордовии».(2) Известно, что именно В.А. Березин стоял у истоков создания Союза художников Мордовии, принимал активное участие в организации и проведении первых художественных выставок в Саранске. Упоминаний, как видим, достаточно много, но недоставало конкретных фактов биографии. Попытки узнать что-то в Союзе художников, организатором и членом которого Березин был, в НИИЯЛИЭ при Правительстве РМ, где он работал научным сотрудником в течение двух лет, не увенчались успехом. Но, как говорят в народе: «Не было бы счастья – да несчастье помогло». Виктор Александрович в 1938 году был арестован органами НКВД. Заведённое на него дело поныне хранится в архиве ФСБ; оно-то и позволило узнать многое из жизни художника. (3)

Революционер

Родом Виктор Александрович Березин был из села Пятина Корсунского уезда Симбирской губернии, где появился на свет 4 февраля 1886 году. Отец его до 1903 года учительствовал, а затем пошёл в священники. В семье, помимо Виктора, росли ещё два брата. Все получили хорошее образование: Михаил стал врачом, а Владимир – военным. До 1907 года Виктор Александрович учился в симбирской гимназии. Примерно с 1901 года стал постепенно втягиваться в политическую жизнь: читал запрещённую литературу, принимал участие в бунтарском академическом движении семинаристов, хранил у себя на квартире нелегальную библиотечку, принадлежавшую трём ученическим организациям Симбирска – семинарии, гимназии и кадетскому корпусу. Одной из причин, побудивших юношу встать на путь политической борьбы, стала размолвка с отцом: Виктору хотелось учиться в художественном училище, а отец был категорически против. Тайная, полная опасности жизнь «политического» стала протестом против семейной «тирании». В 1904 году Виктор Александрович вступил в партию социал-революционеров. Занимался пропагандистской работой среди крестьян, приезжающих в Симбирск на базар, ездил с литературой по сёлам.

Энциклопедическая справка (БСЭ): «Эсеры (социал-революционеры) – мелкобуржуазная партия в России, возникшая в 1902 году в результате объединения народнических групп и кружков. Руководящую роль в партии играли В.М. Чернов, Н.Д. Авксентьев, Е.Ф. Азеф и др. Партия находилась на нелегальном положении.

Максималисты – мелкобуржуазная полуанархическая террористическая группа, отколовшаяся от партии эсеров в 1904 году и организационно оформившаяся в «Союз социалистов-революционеров максималистов» в 1906 году. Максималисты отрицательно относились к парламентским формам борьбы в условиях капиталистического общества, считали возможным свержение капитализма посредством политического террора и экспроприаций. Движущей силой социального переворота считали трудовое крестьянство».

В 1906 году Березин вошёл в террористическую группу «максималистов». В этом же году принял участие в убийстве симбирского губернатора (за то, что «он приказал выпороть четыреста крестьян»), в экспроприации денег почтового отделения одного из сёл близ Симбирска с целью изыскания средств для партии. В 1907 году был арестован и выслан в Тобольскую губернию на три года. В 1908 году совершил побег и выехал за границу. Березин был вынужден бежать, так как следователь, который сочувствовал революционерам, сообщил, что стали известны новые подробности о его террористической деятельности. Это грозило пересмотром дела и более серьёзным наказанием. В Париже вошёл в состав боевой организации, целью которой являлось убийство царя Николая II, но цепь предательств (один из руководителей партии Азеф был агентом царской охранки) привела к распаду организации. В 1911 году Березин порвал с партией социал-революционеров и поступил работать на завод. В свободное время занимался повышением образования: посещал русский литературный кружок, который организовал А.В. Луначарский, прослушал курс лекций по естественным наукам и философии в Русском университете, вспомнил о своей давнишней мечте стать художником и поступил учиться в одну из частных парижских Академий художеств.

В 1917 году, после Февральской революции, Березин возвратился в Россию; Керенский издал приказ, согласно которому русские, проживающие в странах – союзниках России в войне с Германией, должны были вступать в союзные армии. Березин служить во французской армии не пожелал и через Скандинавию вернулся в Петроград. Обучение в Академии художеств осталось незаконченным.

Потеряв интерес к революционной деятельности, Виктор Александрович не остался в столице, а уехал к отцу в Симбирскую губернию. Работал в городе Курмышеве, женился. Встретил знакомых по партии, которые пытаются привлечь Березина для работы в земстве. После Октябрьской революции эсеры наряду с большевиками входили в различные руководящие органы государства. Эти встречи с боевыми соратниками впоследствии сыграют роковую роль в судьбе Березина. Очень скоро большевики расправились с эсерами: одних уничтожили сразу, других вынудили покинуть родину, а оставшиеся в Советском Союзе до конца жизни сожалели о своей принадлежности к партии социал-революционеров, ибо жизнь их заканчивалась чаще всего в застенках НКВД. Делить власть и победу в революции большевики не хотели ни с кем. И даже тогда, когда бывшие члены партии эсеров уже никакой опасности не представляли для Советской власти, их всё равно уничтожали как носителей памяти, способных рассказать правду о революции, несколько отличную от той, которая была напечатана в официальной «Истории ВКП (б)».

Семейное счастье у Виктора Александровича было недолгим. Вскоре после свадьбы жена серьёзно заболела. Березин срочно поехал в Саранск, где работал врачом его старший брат Михаил. С ним он договорился о лечении жены в Саранске, однако, возвратившись назад, Березин не застаёт её в живых. От нервного потрясения Виктор Александрович сам тяжело заболел и всю зиму 1918-1919 гг. провёл в селе Медяны, где у отца был приход. После выздоровления уехал в Саранск, подальше от печальных воспоминаний, тем более что Михаил выхлопотал для него интересную работу: в августе 1919 года Виктора Александровича назначили директором Музея родного края (ныне МРОКМ им. И.Д. Воронина). Вскоре сыновья перевезли в Саранск и отца; спасаясь от ареста, он был вынужден снять с себя сан, распродать имущество и бежать из родных мест.

Музей в Саранске подчинялся отделу народного образования, куда по работе часто заходил Березин. Здесь он и повстречал свою новую любовь – машинистку Галину Казанскую, которая приехала в Саранск из Люблинской губернии (Польша). В августе 1920 года они поженились. Возраст (Березину уже 36 лет), неустроенность быта, связанная с частой переменой места жительства, недавняя потеря первой жены побуждали Виктора Александровича бережно относиться к семейному счастью, к молодой жене. В мае 1923 года у них родился сын – Мстислав, в феврале 1926 – дочь Эрика. В фондах Мордовского краеведческого музея хранится живописный портрет Галины Березиной, выполненный художником Картмазовым в 1937 году. На портрете сидящей за столом изображена молодая красивая женщина, читающая книгу. Можно предположить, что Галина Фёдоровна запечатлена дома; модная короткая стрижка, лёгкое летнее платье, добротный интерьер и книга передают атмосферу налаженного быта городских интеллигентов.

Из материалов дела видно, что В.А. Березин часто менял место службы: в 1922 году он оставил музей и устроился художником-инструктором в Народном доме Рузаевки, а в мае 1925 года уже работал художником-оформителем в саранской артели «Художник». Скорее всего, юношеская мечта об искусстве, подкреплённая парижскими уроками, обрела уже в зрелом возрасте черты творческой профессии.

Общественный деятель

Начиная с 1930 года, когда была создана Мордовская автономная область, Березин наблюдал значительный качественный скачок в области образования, науки, театрального искусства, литературы и музыки. И лишь в области изобразительного искусства не было значительных подвижек. Именно поэтому он направил в редакцию газеты «Красная Мордовия» письмо об организации художественной студии-мастерской: «Уважаемый тов. Редактор! Не один раз я обращался через отдел народного образования с проектом об организации здесь в Мордовской области художественной студии-мастерской. Она необходима для мордовской области. Но у нас даже к 14 годовщине Октября не подведены итоги того, что мы имеем в области мордовского искусства по форме и социалистического по содержанию.

К созданию стержня, вокруг которого могла бы ютиться художественная жизнь, я предлагал неоднократно организацию здесь, при облОНО, художественной студии-мастерской, в которой могли бы подготавливаться кадры ИЗО… Всегда, когда я поднимал вопрос с политпросветом о создании студии, мне говорили, что нет средств на организацию её и содержание учащихся. Когда поставишь вопрос о создании студии-мастерской, то денежный вопрос уже до некоторой степени регулируется, т.е. 50% средств мастерская может от заказов при обслуживании театров, изб-читален, клубов, учреждений и т.д.». (4) После публикации письма в газете облисполком предложил Березину подготовить докладную записку по данному вопросу. В ней Березин писал не только о создании студии-мастерской, но и об организации всех художников Мордовии в Союз советских художников, о проведении первой художественной выставки в Саранске. На основании записки приняли постановление, в котором инициатива Березина была отмечена нужной и своевременной. Для организации этих крупных и важных мероприятий при Облисполкоме создали оргкомитет, в состав которого вошёл и сам художник. В сентябре этого же года оргкомитет опубликовал обращение ко всем колхозникам, членам профсоюзов, учителям, учащимся, комсомольцам и пионерам об оказании содействия в создании Мордовского областного Союза советских художников, сборе экспонатов для первой областной художественной выставки и организации на местах художественных кружков: «Всем мордовским художникам и любителям искусства нужно содействовать организации крепкого союза мордовских художников, а также помочь мордовскому искусству на пути его роста… Выявляйте всех, кто интересуется искусством и работает в этой области, организуйте на предприятиях, в колхозах и школах, учреждениях художественные кружки, собирайте экспонаты. Всеми силами содействуйте организации первой художественной выставки». (5)

Сразу же после создания оргкомитета Березин активно приступил к собиранию художественных сил. Общереспубликанской трибуной тех лет являлась газета «Красная Мордовия», где и публикуются регулярно в течение 1932 года объявления подобные тому, какое было напечатано 6 сентября: «Областной оргкомитет изоискусства 7 сентября проводит общее собрание всех художников и любителей Саранска с повесткой дня:

1. О задачах развития мордовского изоискусства (докл. Т. Кастаргин).
2. О подготовке к 15-й годовщине Октябрьских торжеств.
3. Об образовании Союза советских художников и выборы городского комитета». (6)

К 15-й годовщине Октябрьской революции оргкомитетом планировалась выставка мордовских художников. Это была бы первая республиканская выставка в истории края, но скорее всего она не состоялась. Во всяком случае, никаких сообщений о ней в местной прессе нет, а подобное событие вряд ли осталось бы без внимания корреспондентов.

Инициатива, проявленная Березиным, обратила на него внимание руководства области. Для решения задач по развитию изобразительного искусства Виктора Александровича пригласили работать в только что созданный Институт Мордовской культуры, где он с 1933 по 1935 годы возглавлял изосекцию. В «Положении о научно-исследовательском институте Мордовской культуры», утверждённом в 1932 году, говорится: «Создать сектор языково-литературно-художественный с секциями: 1)марксистско-ленинского учения о языке; 2) художественной литературы, театра, музыки и изобразительного искусства”. (7) В этот период коллегами Березина по сектору были первый мордовский композитор Л.П. Кирюков, писатели Никул Эркай и Я.П. Григошин, известнейшие сейчас в республике деятели искусства, а тогда совсем ещё молодые и начинающие. Объединяло их общее желание поднять культуру мордовского народа.

Институт стал центром, где рождались и воплощались в жизнь идеи по развитию изобразительного искусства. Художников в крае было мало, естественно не было ни групп, ни творческих союзов. Начинать надо было с нуля. Уже через месяц после организации сектора по институту был издан приказ о подготовке областной художественной выставки и созыва I съезда художников Мордовии: «Для этой цели собрать все лучшие произведения живописи, скульптуры художников и скульпторов Мордовии»; разрабатаны условия первой художественной выставки и «Воззвание ко всем рабочим, колхозникам, членам профсоюза, учительству, учащимся, Ленинскому комсомолу и пионерам». В нём подчёркивалась необходимость проведения первой художественной выставки в Мордовии и объединения всех художественных сил в единый союз: «При объединении этих сил мордовское изоискусство может и должно встать в ряды изоискусства других национальностей, приложить свою творческую энергию в поток могучего расцвета национального по форме и социалистического по существу искусства». (8) В январе 1934 года выставка состоялась и в ней приняли участие семь художников.

В конце года прошёл конкурс эскизов и картин мордовских художников в честь пятилетия Мордовской автономной области, в котором участвовали уже около 30 художников, а на выставку прошли работы 14 мастеров. Березин не только принимал самое живое участие в организации выставок, но и показывал на них свои произведения. Вот что пишет о конкурсе директор Института мордовской культуры Галаев: «Художник Березин В.А. дал эскизы, в которых отражает жизнь эрзи вчера и сегодня. Можно не соглашаться с преувеличенной экзотической гаммой красок, какой он трактует сюжеты, но нельзя не отметить, что Березин пишет радость Мордовии в её повседневной жизни, где мордва празднично ярка. В переходах к настоящему Березин от экзотики переходит к более живописным цельным гаммам. Во всяком случае, художник Березин ставит себе серьёзную задачу отражения Мордовии в картинах». (9) Институт учредил семь премий для участников конкурса, две самые значительные – по 500 рублей, получили Ануфриев и Березин.

В декабре этого же года в Саранске прошёл Первый съезд Советов, на котором мордовская область была преобразована в автономную республику. К этому важному событию была приурочена художественная выставка. Так же, как и съезд, она проходила в только что отстроенном здании комвуза (ныне корпус МГУ им. Н.П. Огарёва на ул. Советской) и привлекла горячее внимание делегатов и гостей съезда. Таким образом, в течение 1934 года в Саранске прошли три художественные выставки. Они подготовили почву для проведения первой широкомасштабной республиканской выставки, которая состоялась в 1935 году.

В институте, помимо выставочной деятельности, Березин вёл большую работу по организации изокружков в городах и сёлах Мордовии. Сведения о них стекались в институт, в архивах которого и сейчас можно найти списки людей молодых и уже в возрасте, потянувшихся в эти трудные, и в то же время романтически-приподнятые годы, к искусству.

Ещё одно направление деятельности было у Березина в институте: собирание и обработка материалов, относящихся к мордовскому народному искусству. В 1934 году вместе с сотрудником Академии наук Н.И. Гаген-Торн, приехавшей из Ленинграда, он совершил научные экспедиции в Кочкуровский и Теньгушевский районы. Позднее его направили в научную командировку в Москву и Ленинград, где он вновь встречался с Гаген-Торн.

Виктор Александрович был глубоко неравнодушным человеком и в культурное строительство этих лет вкладывал весь свой энтузиазм и силы. Саранск стал для него родным городом, и Березин старался по мере возможности внести лепту в формирование облика нового социалистического города. Художника возмущает грязь, поломанные заборы и то, что многое делается как-нибудь: «14 лет я живу в Саранске. Конечно, у города есть плюсы – это строительство больших зданий. Но и здесь уже привычка «как-нибудь» начинает портить стены. Я говорю о здании комвуза, где на прекрасном фасаде приклеили дешёвый медальон с подобием портрета Карла Маркса. Эта дешевизна не гармонирует со стилем здания, вызывает иронию по адресу строителей и понижает уважение массы к величию изображаемого лица. Такая же история с памятником Ленину. Избран также дешёвый путь. Саранск должен быть центром и средоточием национальной по форме и социалистической по содержанию мордовской культуры. Это мы должны подчёркивать во всех мероприятиях по оформлению города. Однако и этого не делаем». (10)

В архиве Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве РМ (в прошлом Институт мордовской культуры) практически отсутствуют документы, свидетельствующие о работе Березина. Даже приказы по кадровым вопросам, в которых упоминался Виктор Александрович, скорее всего, уничтожены после его ареста в 1938 году. Поэтому неясно, почему столь незначительный срок он проработал в институте, из которого был уволен в 1935 году. Возможно, причиной этого стала критика работы института, развёрнутая, в том числе, и на страницах газеты «Красная Мордовия». Корреспондент С. Зуев пишет: «Следует ещё отметить работу художника Березина. Как и большая часть работников, он тоже делает вид, что работает: собирал снимки с работ скульптора С.Д. Эрзи, образцы эрзянских вышивок, достал воспоминания доктора Сутеева об С. Эрзя, сам написал воспоминания, но к разработке и систематизации собранного не приступал. По нашему мнению, этого за два года слишком мало. Нужно прямо сказать, что мордовское национальное искусство ничем не обогатилось от того, что Березин два года работает в институте». (11)

После ухода из института Березин вновь устроилсяся на работу в артель «Художник», которая была создана в 1920-х годах при непосредственном его участии. Занимался оформлением города – писал вывески, афиши, номера домов, лозунги и плакаты к праздничным дням. Этим и зарабатывал на жизнь, а для души – живопись и деятельное участие в организации Союза художников. Прошло три года после публикации письма Березина, прежде чем 13 мая 1935 года СНК МАССР принял очередное постановление об организации Мордовского отделения Союза советских художников и создании в Саранске студии живописи. Березина утверждили кандидатом в состав оргкомитета Союза художников. Окончательно оформились художники в творческую организацию на первом съезде, который торжественно проходил в Саранске в ноябре 1937 года. Однако Виктора Александровича среди делегатов съезда не было. Незадолго до его открытия был арестован «враг народа» Детцов, а Березина, как его «пособника», исключили из рядов Союза.

Как ни горько было чувствовать себя отверженным, в душе Виктор Александрович всё-таки радовался тому, что дело по организации Союза художников сдвинулось с мёртвой точки, а значит и студия может скоро открыться. Для неё городские власти долго не могли подыскать помещение. Съезд художников в своей резолюции от 18 ноября записал: «Для повышения квалификации художников-профессионалов и самоучек съезд обязывает правление Союза добиться к 15 декабря 1937 года открытия в центре республики Саранской художественной студии». (12) Но и эти сроки были сорваны. Бюро Мордовского обкома ВКП(б) на своём заседании от 20 апреля 1938 года рассматривало вопрос о 4-ой художественной выставке и её тематическом плане. Один из пунктов протокола гласил: «Предложить председателю горсовета тов. Васильеву обеспечить представление помещения для студии художников не позднее 1 мая сего года». (13) Вопрос этот был решён в духе тех лет; закрыли церковь Иоанна Богослова, что на улице Демократической, и под её сводами разместилась художественная студия. Здесь же 4 декабря 1938 года открылась 4-я художественная выставка. Березин в ней не участвовал, так как уже находился под арестом.

«Враг народа»

Отношения с органами у Березина не сложились с самого начала жизни в Саранске. Слишком неординарной личностью он был: бурная революционная молодость и продолжительная жизнь за границей, неуёмная энергия и государственное мышление, нежелание «плыть по течению» выделяли этого человека из массы горожан. Первый непродолжительный арест произошёл в 1919 году, когда в течение суток Березин был под стражей. В 1921 и 1924 годах в доме у него проводились обыски органами ЧК и ОГПУ. В 1925 году снова арест и допросы. В 1928 году состоялся арест и суд по делу о создании «лжеартели». Это дело прошло все судебные инстанции, вплоть до Пленума Верховного суда СССР. В результате Березин был оправдан. Подробности дела неизвестны. (14)

В 1930 году вновь арест. В эти годы довольно часто возникали стихийные выступления крестьян и рабочих, недовольных Советской властью. Вместе с виновными арестовывали и всех «неблагонадёжных». Во время этого ареста Березина склоняют к сотрудничеству с органами ОГПУ; теперь он находится в тюрьме уже как секретный сотрудник. При общении с арестованными в камерах узнавал необходимые сведения и передавал следователям. В 1931 году его вновь посадили в саранскую тюрьму, и он помог органам разоблачить ряд лиц из Союза охотников, снабжавших кулачество боеприпасами. Вплоть до своего последнего ареста в 1938 году он регулярно информировал ОГПУ-НКВД о встречах и разговорах с людьми, которые могли представлять интерес для органов. Он вёл двойную жизнь, как и в период революционной молодости. Только тогда его поступками руководила идея, сейчас же – страх за свою жизнь, а ещё более – за жизнь своей семьи. Мы не имеем права осуждать Виктора Александровича, тем более, что тайная служба не спасла его от того ада, который ему подготовили вчерашние покровители.

Его арестовали 4 февраля 1938 года. Две недели не вызывали на допросы, а потом началось… На первый допрос Березина привели в кабинет следователя 19 февраля в конце дня и длился допрос пять суток без перерыва. Позднее, в своей жалобе Виктор Александрович описал пережитый ужас: «Допрашивали Исайчев и Ефимов по восемь часов подряд. Исайчев с первых же слов стал материться и издеваться, Ефимов вёл корректно следствие. 21 февраля Филиппов нанёс мне 3 удара по темю, по левой щеке и по причинному месту, отчего распухли семенные железы. Предлагали писать о шпионской деятельности. Я отказался. 22 февраля Исайчев привёл какого-то курсанта, который нанёс мне 30 ударов по груди и сонным артериям кулаком. 24 февраля в час ночи меня приводили к Михайлову, который начал гонять меня по комнате и бить доской в 10-15 см. шириной и 100-110 см. длиной. Бил по крестцу, ногам, плечам и рукам. Я досчитал до 75 ударов доской, а потом потерял сознание. При криках от боли мне затыкали фуражкой рот и били кулаками. Приведя в чувство, заставили написать наркому Красовскому, что я обязуюсь чистосердечно рассказать о своей контрреволюционной деятельности. Я написал и меня в 7 часов утра отправили во внутреннюю тюрьму, камеру №9». (15)

На следующий день Березин начал писать, как он сам называл, «повесть о шпионской работе», а список людей, с кем он вёл якобы эту работу, дали следователи. Чтобы ускорить сочинительство и «освежить шпиону» память, его регулярно били. В перерывах следователи заставляли рисовать свои портреты. «Выход один – быть убитым или идти по их желанию. Я предпочёл жить, так как верил и верю, что в Советской власти есть справедливость и мне удастся доказать после свою невинность», – вспоминал позже Березин. Каждый день на допросах «всплывали новые факты» и роман приходилось дописывать. Так 13 апреля от Березина потребовали написать о подготовке террористических актов против вождей: «Я отрицал, так как этого не было. Били ужасно». А 29 августа следователь Мишустин предложил ему подписать протокол, в котором было сказано, что Березин являлся председателем комитета партии социал-революционеров Саранска и комитет замышлял различные контрреволюционные действия. Когда Березин отказался подписывать, его перевели в кабинет Эдельмана и оба следователя, Мишустин и Эдельман, под звуки фокстрота, льющиеся из радио, начали избивать арестованного. «Я не сопротивлялся. 5 раз я терял сознание, отливали водой и пугали, что всё равно убьют. Пошла кровь из лёгких, надломили 3 ребра в правом боку… Я подписал нелепый протокол». Принимать издевательства со стороны Эдельмана было особенно обидно, так как именно с ним Березин встречался как секретный сотрудник, выполнял его задания и ему направлял письменные отчёты. Тогда Эдельман был доволен его работой, но сейчас не щадил.

В ходе следствия у Виктора Александровича неоднократно возникали мысли о самоубийстве. Об этом он писал Галине Фёдоровне: «Я 23 февраля хотел выброситься из окна на панель Советской улицы. Приготовил всё, написал записку тебе и детям, что нет сил выносить эти пытки… Но Ефимов помешал. 14 апреля я хотел также выкинуться в окно, но удалось увидеть тебя, выходящей из сберкассы на перерыв домой и обратно вечером в 4 часа выходящей с работы. Так видел тебя 15 и 16 апреля. Это влило мужество и я живу».

Осенью 1938 года мученьям Березина в саранских застенках пришёл конец. Особым совещанием он был осуждён за контрреволюционную деятельность на 8 лет лагерей. Срок отбывал в Пермской области, откуда однажды и пришло письмо в Саранск, из которого Галина Фёдоровна узнала обо всех страданиях мужа и сразу же приступила к решительным действиям. Она пишет жалобы в Москву, Берии и Калинину, свято веря в справедливость Советской власти и в то, что только отдельные её представители самолично творят беззаконие: «Вся история обвинения и осуждения В.А. Березина, учинённая Эдельманом и его друзьями, представляет собой отвратительное судилище, угодное только врагам советского государства, а отнюдь не советский суд, решения которого основаны на фактическом материале». (16)

В лагере Березин не опускает руки и тоже направляет жалобы в различные инстанции. Он добивается пересмотра дела и в феврале 1940 года его переводят в Саранск. К тому времени некоторые следователи во главе с Эдельманом были сами осуждены как враги народа и пересмотром дела занимались другие люди. В итоге 12 апреля 1941 года Виктора Александровича оправдали, и он был выпущен из тюрьмы. Ему было 55 лет. Потерянное здоровье и горькие воспоминания не позволяли в полной мере радоваться свободе. И всё-таки он был счастлив вернуться к полноценной жизни. Его восстановили в рядах Союза художников Мордовии, а в апреле 1944 года избрали председателем правления Союза. Шла война, поэтому наряду с творческими вопросами приходилось решать чисто бытовые задачи: выделение одежды и обуви малообеспеченным художникам, распространение облигаций фонда обороны. Но вот наступил май 1945-го и на заседании правления, которое проходило под председательством Березина, слушался вопрос: «О необходимости готовиться ко Дню Победы, так как остались считанные дни до окончательного разгрома немцев. Постановили: немедленно включиться в работу и дать соображения по оформлению города. Поручить разработку проектов художникам, разбив город на отдельные участки». (17) Жизнь стала налаживаться: закончилась война, дети выросли, уходили в прошлое тюрьма и лагерь, приближалось шестидесятилетие.

Однако не суждено было дожить Виктору Александровичу до юбилея. 27 сентября 1945 года он поехал с группой охотников на облаву волков. На обратной дороге в Саранск, близ села Татарская Тавла грузовик перевернулся. Из 16 человек, находящихся в машине, сильнее всего пострадал Березин. На подводе его повезли в город, но многочисленные травмы вызвали внутреннее кровоизлияние и по дороге он скончался. Об этой трагической истории мы узнали из письма, которое хранится в архиве Ф.В. Сычкова. Как оказалось, Федот Васильевич выразил соболезнование родственникам Березина по поводу его кончины, а спустя некоторое время М.А. Березин написал в Кочелаево, рассказав о последнем дне жизни брата. (18) Этот факт говорит о том, что Березин был хорошо знаком со старейшим художником Мордовии, избранном в 1937 году Почётным членом СХ МАССР на Первом его организационном съезде.

Художник

Творческое наследие В.А. Березина так же интересно и многогранно, как и его личная судьба. Большая часть работ хранится в Республиканском краеведческом музее, в котором когда-то директорствовал Виктор Александрович; две картины находятся в музее изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Анализ произведений позволяет судить о Березине как о разностороннем художнике, который работал во всех видах изобразительного искусства (живописи, графике, скульптуре), проявлял интерес к разнообразным стилям (реализму, абстракционизму, примитивизму). Как говорилось выше, Березин получил художественное образование в 1910-х годах в Париже. «Парижская школа» этих лет представляла собой группы художников самых разных направлений, влияние которых испытал на себе и Березин.

Самая ранняя из известных работ – эскиз росписи театра «Симфония революции» (бумага, акварель, тушь. МРОКМ им. И.Д. Воронина. НВФ 1887/51), датирована 1921 годом. Эскиз выполнен в абстрактной манере и представляет композицию из цветовых и линейных импровизаций без сколь-нибудь определённо выраженного содержания. Её задача, как и в целом абстрактных произведений, пробуждать мысль, вызывать эмоциональный эффект. О «Симфонии…» пишет И.Д. Воронин: «Здание кинотеатра «Художественный» ещё во время гражданской войны переоборудовано под драматический театр, а в 1921 году фойе театра было оформлено художественной росписью местного художника В.А. Березина, изображавшей «революционную симфонию». (19) Роспись является примером агитационно-массового искусства, которое встало на защиту революции в первые годы Советской власти. Это была эпоха революционного авангарда, теоретики которого считали, что имеет право на существование только то искусство, которое становится действенным орудием по переделке мира. В тот период язык авангарда оказался ближе бунтарскому духу народных масс, чем любые традиционные формы искусства, ассоциирующиеся в сознании русского пролетариата с буржуазным бытом. Абстракционисты, наряду с кубофутуристами, оформляли праздничные демонстрации, улицы, вели поиск языка искусства будущего. Основоположник абстрактного искусства В. Кандинский в эти годы возглавлял Институт художественной культуры. Таким образом, роспись Березина является ярким отражением искусства революционного времени. О Березине и его росписи также упоминает московский искусствовед Е.М. Костина: «В первые годы Советской власти в Мордовии появились новые художники, которые приехали работать в Саранск. Некоторые из них принесли с собой формалистические веяния. Так, с 1919 года в Саранске начал работать художник В.А. Березин. Принимая участие во всех культурных мероприятиях, проводимых государственными и общественными организациями, он, вопреки своим субъективным намерениям, в своих работах явился выразителем вырождающегося упадочного искусства Запада. Его росписи-фрески в фойе Саранского драматического театра носили ярко выраженный формалистический характер. Отвлечённые и надуманные по своему содержанию (достаточно привести их названия: «Драматический этюд», «Лунная соната»), резкие и условные по своим цветовым сочетаниям, они удовлетворяли лишь безудержную и беспредметную фантазию самого художника, были далеки от жизни и чужды широким массам». (20) Идеологическая ангажированность этого анализа налицо. Книга была издана в 1958 году и абстрактное искусство, воспринятое Березиным в Париже и привнесённое на мордовскую почву, иначе как формализмом советским искусствоведом названо быть не могло. Фрески украшали театр недолго, ибо уже в 1920-е годы в Советском Союзе началось наступление на авангард. В 1922 году художники-реалисты, объединившиеся в Ассоциацию художников революционной России, в своей декларации писали: «…Мы дадим действительную картину событий, а не абстрактные измышления, дискредитирующие нашу революцию перед лицом мирового пролетариата».

Думается, Березину не пришлось кардинально перестраивать свои взгляды на изобразительное искусство, ибо его творчество в основе своей базировалось на реалистической школе, и обращение к абстракции было данью времени и естественным желанием творческой личности к экспериментированию. Так же, как В. Кандинский, он мог бы сказать, что «беспредметная живопись не есть вычёркивание всего прежнего искусства, но необычайно и первостепенно важное разделение старого ствола на две главные ветви, без которых образование кроны зелёного дерева было бы немыслимо… Утверждение, что я хочу опрокинуть здание старого искусства, всегда действует на меня неприятно. Сам я никогда не чувствовал в своих вещах уничтожение уже существующих форм искусства: я видел в них ясно неизбежный дальнейший рост искусства».

Именно в реалистической манере выполнен архитектурный пейзаж Саранска с видом Спасского собора («Саранск строится». Холст, масло. НВФ 38. МРОКМ им. И.Д. Воронина), который можно датировать 1920-ми годами (в 1932 году собор был разобран). Эта работа является примером эмоционально-колористической живописи. В начале ХХ века она развивалась по нескольким линиям (фовизм, экспрессионизм, символизм), каждой из которых была свойственна своя мера соотношения творческого воображения и впечатлений от жизни; искусство, прежде всего, озабочено выразительностью создаваемой на полотне художественной реальности, наполненной эстетическими эмоциями. Подобную задачу решает и Березин: он исключает светотеневую моделировку формы, объёмно-пространственное построение композиции и воздушную перспективу. Красочный слой наносится на холст текучими мазками, оставляющими нежно-голубые, прозрачно-весенние цветовые пятна. Художник наблюдает реальность и вдохновляется весенним настроением провинциального городка, но в изображение вносит большую цветность и интенсивность красок, чем, может быть, в реальности.

В 1968 году Г.Ф. Березина, уезжая навсегда из Саранска, продала в краеведческий музей эскизы росписи интерьеров гостиницы «Центральная», выполненные Березиным в 1932 году (бумага, акварель, карандаш, 14 ед. хранения. КП 3474/1-14. МРОКМ им. И.Д. Воронина). Документами, говорящими о том, что эти эскизы были воплощены в жизнь, мы не располагаем, но по рассказам (записи были сделаны в 1999 году) старейшего жителя Саранска С.И. Грошева, в конце 1930-х, начале 1940-х годов интерьеры были украшены росписью, напоминающий мордовский орнамент. Судя по эскизам, художник использовал национальные мотивы как в отдельных элементах композиции, имеющих форму мордовских украшений, так и в общей цветовой гамме, характерной для мордовской вышивки. Виктор Александрович хорошо знал мордовское народное искусство, работая в НИИМК, собирал и систематизировал памятники народной культуры. Несомненно, это был один из самых ранних опытов использования мордовского орнамента для украшения общественных зданий. Эскизы свидетельствуют о понимании автором той значимости народного искусства, которое оно имеет для развития культуры народа в целом и формирования его самосознания. Об этом художник пишет в своём «Письме в редакцию»: «Между тем, в глубинах мордовской жизни чрезвычайно много предпосылок к развитию и созданию самобытного мордовского искусства, которое до сих пор находится в дремлющем состоянии, и нет стимула, нет, просто выражаясь толчка, который бы пробудил эту жизнь. А эта жизнь необходима…» (21 )

Пробуждению жизни, подъёму национального самосознания, по мнению Берзина, могло способствовать обращение профессиональных художников к темам мордовского фольклора, жизни и быта мордовского села. В 1930-е годы он вместе с другими художниками Мордовии, а также Казани, активно приступает к разработке мордовской национальной тематики. Упоминание о подобных работах мы находим в статье директора НИИМК Галаева (22). Там же автор пишет: «Облмузей покупает картины художников Ануфриева и Краснова, следует приобрести и картины художника Березина». Однако в фондах краеведческого музея картины Березина с национальной тематикой отсутствуют, так как были списаны в конце 1950-х за ненадобностью. (23) В списке значатся девятнадцать произведений (!) Виктора Александровича, которые мы и не надеялись увидеть. Но вначале 2000-х создаётся Музей мордовской народной культуры (на правах отдела МРМИИ им. С.Д. Эрьзи), в фонды которого передаются экспонаты филиала краеведческого музея «Макаровский погост». Среди них оказались две работы Березина из списка – «Коня наряжают» (1930-е гг. ,картон,гуашь, 43,3 х 55, №739) и «Коня ведут по улице» (1930-е гг., картон, гуашь, 57,5 х69,5, №719). Была ещё и третья работа – «Коня выводят за село»; все вместе они составляли триптих о весёлом аграрном празднике эрзян «Тундонь ильтямо» («Проводы весны»), в центре которого было чучело коня, олицетворяющего весну. Начав своё существование как объект поклонения, пройдя через обрядовые земледельческие праздники, ряженье конём и чучело коня дошли до гуляний и сельских праздников 1930-х годов как элементы весёлых театрализованных представлений. Несомненно, произведения выполнены на основе натурных наблюдений в одном из эрзянских сёл. В них ощущается интерес автора к наивному искусству. Искренние чувства, которые испытывал Виктор Александрович к мордовскому народу, его традициям органично воплотились в художественной форме «неучёного» искусства, подчёркивающего архаику мордовского обряда.

В различных источниках упоминаются работы 1930-х годов – «Председатель колхоза», «Пензенские гуси, «Поединок», а также картина «Лыжники» 1943 года. Местонахождение их неизвестно.

В книге Е.М. Костиной мы находим рассказ о Березине как о скульпторе: «В конце 1930-х годов в изобразительном искусстве Мордовии появилось и несколько скульптурных работ. Отсутствие в республике кадров скульпторов и насущная потребность в них заставляла живописцев переключаться на эту работу. В 1936 году в городском парке Саранска был установлен памятник В.И. Ленину работы М.Г. Манизера. Постамент и пять барельефов на нём, изображающих различные моменты из жизни Владимира Ильича, были выполнены художником Березиным уже в более реалистическом плане, нежели его ранние живописные работы». (24) По газетным материалам тех лет выяснилось, что эту работу Березин выполнял совместно с молодым скульптором Г.Г. Боляевым, уроженцем села Бутырки Ардатовского района. Боляев обучался в Академии художеств, но ранняя смерть (в январе 1937 года) прервала его жизненный и творческий путь. Некролог, напечатанный в газете «Красная Мордовия» подписали Березин, Ермилов, Хрымов и Касьянов. (25) Барельефы, выполненные из гипса, не сохранились до наших дней (по некоторым сведениям они находятся в корпусе №4 МГУ им. Н.П. Огарёва), а постамент сложной композиции с пятиконечной звездой в основании по сей день возносит образ Ленина над центральной аллеей парка.

В 1934 году Виктор Александрович принял участие в разработке памятника стратонавтам. Его планировалось установить на месте гибели героев – близ деревни Потижский Острог в Инсарском районе Мордовии. Проект Березина был принят Президиумом Облисполкома. В рецензии сотрудника НИИМК Ф. Чеснокова сказано: «Памятник будет служить увековечиванию нашей эпохи, эпохи бурного роста социалистического строительства, эпохи борьбы за овладение высотами науки и техники. Он выражает мысль, что бой за стратосферу идёт непоколебимо ещё с большей энергией вперёд. В этот бой включается новая армия борцов…» (26) Эту новую армию в композиции символизировала группа юношей-авиамоделистов с самолётами в руках, а идея «непоколебимого боя» за стратосферу выражалась в спиралеобразной форме обелиска, устремляющегося ввысь и заканчивающегося электрическим факелом. Форма соответствовала основному постулату диалектического материализма (развитие идёт по спирали) и напоминала знаменитую Башню Татлина (Памятник Третьему Интернационалу) – культовое произведение русского авангарда. Композиция памятника включала и элемент скорби по погибшим героям – часть стратостата в виде усечённого полуцилиндра с именами и портретами погибших.

Памятник так и не был установлен в Инсарском районе, скорее всего потому, что Потижский Острог – это глухое место, до которого было трудно добраться, а монументы такого рода предназначены воспитывать широкие массы людей. Там же его могли видеть лишь несколько сот местных жителей. Здравый смысл восторжествовал, да и денег лишних не было в республике, так как из общей сметы в 25 тысяч рублей 15 тысяч давал Центральный Совет Осоавиахима СССР, а 10 тысяч – Мордовия.

В 1940 году руководство республики вновь вернулось к вопросу установки памятника героям-стратонавтам, но уже в Саранске. Рассматривались проекты московских скульпторов, а предложение Березина осталось «под сукном», так как автор находился в заключении. На этот раз осуществлению задуманного помешала Великая Отечественная война. Лишь 30 января 1963 года в Саранске торжественно был открыт монумент, авторами которого являются скульптор А.А. Письменный и архитектор А.Н. Душкин. Памятник увековечил подвиг Павла Федосеенко, Андрея Васенко, Ильи Усыскина и стал символом столицы Мордовии, гордо «взлетев» над площадью железнодорожного вокзала. Несколькими годами раньше, в 1959 году в селе Усыскино(в прошлом- Потижский Острог) Инсарского района МАССР был сооружён скромный, пятиступенчатый обелиск. Проект В.А. Березина так и остался лишь на бумаге.

Спустя годы начинаешь особенно ясно осознавать тот размах и смелость, которые отличали начинания В.А. Березина в области изобразительного искусства, яркость и противоречивость его натуры. В 2000 году в нашем музее состоялась историко-культурологическая выставка «Под солнцем радостной эпохи…», посвящённая искусству Мордовии 1930-1950-х годов. Подготовительная работа к ней заняла не менее двух лет и дала импульс к поиску материалов о художниках того времени, позволила осветить тему репрессий в их рядах. (27) Экспозиция выставки включала не только произведения изобразительного искусства, но и стенды с документами, повествующими о величии и ужасе сталинской эпохи. Собранный материал позволил вернуть в историю художественной жизни республики доброе имя В.А. Березина, в первую очередь, благодаря публикациям: большая статья о нем вышла на страницах газеты «Мордовия – 7 дней» (28), в энциклопедии «Мордовия» напечатана биографическая справка (29). Организация выставки позволила отреставрировать живописные работы художника. В начале 2000-х годов мне представлялось, что тема на этом исчерпана.

Внук

Прошло 15 лет, как вдруг в 2015 году автор этих строк получила письмо из Керчи от В.А. Анисимова, в котором он сообщал, что является внуком В.А. Березина, сыном Эрики Викторовны: «Собирая материал об истории своей семьи, узнал, что Вы занимались творчеством моего деда. Буду очень благодарен, если Вы вышлите копии имеющихся материалов… Если кого-то заинтересует, у меня сохранился небольшой архив: наброски к картинам, стихи, письма, фотографии и одна из его картин». (30)

Так начался новый этап работы по изучению наследия В.А. Березина и уточнению биографических сведений. Вячеслав Александрович прислал более 40 электронных изображений эскизов, этюдов и набросков. Среди них следует отметить ряд портретов, мастерски выполненных в карандаше, фигуры пляшущих эрзянок, сюжетные композиции на тему сельских праздников, охотничьи натюрморты с дичью (всё – цветной карандаш). Среди присланных изображений оказались эскизы постамента для памятника В.И. Ленину и эскизы оформления первого и второго этажа Комвуза (ныне корпус №4 МГУ). Всё присланное вызывало несомненный интерес и хорошо соединялось с образом художника, сложившимся в ходе изучения «мордовского» наследия». Но одно изображение удивило: в Керчи хранится картина, по стилю не похожая ни на что другое у В.А. Березина. На фоне цветущего дерева изображены две молодые женщины, одна с европейской, а другая с африканской внешностью. Выражения лиц и жесты рук передают трепет нежного участия героинь друг к другу. Картина датируется 1917 годом, выполнена в экспрессионистической манере и скорее всего, является подражанием Модильяни, кумиру парижской богемы 1910-х годов.

В электронных письмах Вячеслав Александрович рассказал о себе и судьбах своих родственников:

Березин Владимир Александрович (? – 06.1941) – средний брат Виктора Александровича. Был кадровым военным, дослужился до звания майора. Погиб вместе с семьёй в Брестской крепости в первые дни войны.

Березина (Казанская) Глафира (Галина) Федоровна – жена Виктора Александровича. Родилась 30 апреля (16 апреля ст.с.) 1900 года в г. Лодзь (г. Седлец?) в семье священнослужителя. В 1915г переехала в Саранск, где в 1917 окончила гимназию и получила звание домашней учительницы. В июне 1918 года поступила журналисткой в комиссию почт и телеграфа, затем работала машинисткой в различных учреждениях, экономистом. В 1922 году вышла замуж. В 1923 году родился сын Мстислав, в 1926 – дочь Эрика. В 1956 году вышла на пенсию. В 1970 году переехала из Саранска в Ейск, к дочери. Умерла в 1974 году.

Березин Мстислав Викторович – сын Виктора Александровича. Родился 16 мая 1923года. Увлекался техникой, был инструктором ОСОАВИАХИМа. В 1941 году был призван на фронт. Погиб в 1944 году, похоронен в Житомире.

Березина (Анисимова)Эрика Викторовна – дочь. Родилась в Саранске 17 февраля 1926 года. Там же пошла в школу. В декабре 1946г вышла замуж за Анисимова Александра Павловича, офицера ВМФ и уехала Мурманск по месту его службы. В 1949 году родился сын Александр, в 1958 – Вячеслав. Посвятила себя семье. С 1969 года проживала в городе Ейске. Скончалась 14 января 2004 года.

Анисимов Вячеслав Александрович, родился 20 января 1958 года в Мурманске. Жил с родителями в Свердловске, Саранске, Днепропетровске, Каменск-Шахтинске, Ейске. В 1974 году закончил Ейский морской рыбопромышленный техникум. По распределению был направлен в Керчь на Аршинцевский рыбообрабатывающий завод. Проживает в Керчи. Женат, имеет двоих детей.

Несмотря на многочисленные переезды и исторические катаклизмы в нашей стране, семья сохранила не только память о Викторе Александровиче, но и богатый архив. Возможно, пришло время передать его в фонды музеев Мордовии, и тогда будущие исследователи смогут явственнее представить личность В.А. Березина – революционера, художника и общественного деятеля.

 

 

 

 

Примечания.

1. Культурное строительство в Мордовской АССР. Сборник документов. Часть первая (1917-1941 гг.). Саранск. Мордовское книжное издательство. -1986. –Стр.261-290.
2. Костина Е.М. Изобразительное искусство Советской Мордовии. Мордовское книжное издательство. Саранск. – 1958. Стр. 8-9.
3. Архив УФСБ РФ по РМ. Д. 3566-с.
4. Газета «Красная Мордовия» от 12 апреля 1932 г.
5. Культурное строительство в Мордовской АССР. Сборник документов. Часть первая (1917-1941 гг.). Саранск. Мордовское книжное издательство. 1986. –Стр.261-290.
6. Газета «Красная Мордовия» от 6 сентября 1932 г.
7. Культурное строительство в Мордовской АССР. Сборник документов. Часть первая (1917-1941 гг.). Саранск. Мордовское книжное издательство. 1986. –Стр.261-290.
8. Там же.
9. Газета «Красная Мордовия» от 30 ноября 1934 г.
10. Газета «Красная Мордовия» от 26 ноября 1934 г. «Саранск должен быть чистым и красивым».
11. Газета «Красная Мордовия» от 14 июля 1935 г. «О работе одного сектора».
12. Культурное строительство в Мордовской АССР. Сборник документов. Часть первая (1917-1941 гг.). Саранск. Мордовское книжное издательство. -1986. –Стр.261-290.
13. Там же.
14. Архив УФСБ РФ по РМ, д. 3566-с.
15. Там же.
16. Там же.
17. ЦГА РМ, ф. 1292, оп. 1.
18. Архив МРМИИ им. С.Д. Эрьзи. Фонд Сычкова Ф.В., оп. 1, д.1, л.7.
19. Воронин И.Д. Саранск. Историко-документальные очерки. – Саранск. Мордовское книжное издательство.
20. Костина Е.М. Изобразительное искусство Советской Мордовии. – Саранск. Мордовское книжное издательство. 1958. Стр. 8-9.
21. Газета «Красная Мордовия» от 12 апреля 1932 г.
22. Газета «Красная Мордовия» от 30 ноября 1934 г.
23. «Список картин из фондов Мордовского республиканского краеведческого музея, списанных из фондов». ЦГА РМ, рр. 1112, оп. 1, д. 71, лл. 35-37.
24. Костина Е.М. Изобразительное искусство Советской Мордовии. – Саранск. Мордовское книжное издательство. 1958. Стр. 8-9.
25. Газета «Красная Мордовия» от 11 января 1937 года.
26. ЦГА РМ, ф. Р-238, оп.7, д.6.
27. Осянина Н.С. Репрессии 1930-х гг. и художники. // Репрессии в Мордовии 1930-х гг. и их последствия. Материалы респ. Науч.-практ. конф. / МГУ им. Н.П. Огарёва. – Саранск, 2004. – Стр. 181.
28. Осянина Н.С. «Эсер-максималист». Газета «Мордовия-7 дней». №46 от 10 ноября 1999 г.
29. Мордовия. Энциклопедия в двух томах. Том 1. – Саранск. Мордовское книжное издательство. 2003. Стр. 159.
30. Письмо находится у адресата.